Правда, когда двинулись в дорогу, тут же с боков и сзади пристроились четыре всадника не менее колоритной, чем бур-кучер, наружности. Только ехали они с карабинами упёртыми в бедро.
Для пущей торжественности что-ли?
Ехали недолго. Но Василий даже успел налюбоваться узкими улицами с мостовой и двух-трёх-четырёх этажными, добротными домами по сторонам.
Улица Порт-Элизабет
Ему так осточертел вид океана вокруг, что даже это зрелище приносило своеобразное наслаждение.
А уж когда прибыли на место, зашли в гостиную, уселись за большой круглый стол, Василий аж испустил стон:
- О-о! Как здорово! Какая твёрдая почва под ногами! И ничего... заметь, брат! Ничего не качается!
На это Григорий лишь усмехнулся с интересом наблюдая за тем, как брат наслаждается простым сидением, на простом стуле, в простом доме... который никуда не плывёт, не идёт, не.... просто стоит на своём месте.
Обед прошёл в молчании.
Но когда дело дошло до хорошего цейлонского чая, Василий изрёк.
-У меня ощущение, что мы переступили какой-то рубеж. Важный.
- У меня тоже самое. - коротко, как само собой разумеющееся, подтвердил брат.
- И ты как-то сказал, что... «Стругацкий был не прав!». Это к тому?
- Да.
Василий смерил оценивающим взглядом брата.
Тот заметил и вызывающе усмехнулся.
- Колись! - коротко бросил Василий. На что Григорий помрачнел, опустил взгляд, собираясь с мыслями. Он так и начал свой длинный монолог, упёршись взглядом в стол, в медленно остывающий чай в чашке.
- Ещё тогда, когда я читал первый раз «Трудно быть богом», я недоумевал: «Если ты такой крутой, если ты видишь, куда несёт страну, то какого чёрта ты рассуждаешь на тему «свободы выбора» и «своего пути»?!!». Можешь? ДЕЛАЙ! Или иди нахер! Чтобы другие, придя на твоё место сделали то, что надо. Надо для спасения людей. Уменьшения их страданий.
Мы здесь как раз в ситуации, в которой тот, «Румата» сломался. И слился в ничегонеделание и самооправдание этого ничегонеделания, в булавочные уколы, вместо радикального решения проблемы.
У нас есть возможности и мы делаем. И этим отличаемся от того сопливого интеллигента братьев Стругацких.
Да, у нас не всё получается, но у нас есть оправдание: мы делаем всё, что можем. Ударение на слове «всё»! А то, что написали Стругацкие, это типичное соплежуйство махрового интеллигента, лежащего на диване и рассуждающего «О Высоком».
Не знаю как ты, брат, но меня реально достало это... эта гниль! Когда надо было там, спасать стану, они вопили «как-бы-не-было-войны!». Они выбирали между войной и позором.